АФФИДЕВИТ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИЙСКОЙ ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНОЙ ПРАКТИКЕ

В англосаксонских юрисдикциях аффидевитом (affidavit) называется письменное показание (утверждение о факте), данное под присягой. Присяга принимается, и документ заверяется, уполномоченным на это лицом, каковым в зависимости от юрисдикции может быть нотариус, судебный чиновник и др.
Российское законодательство не содержит нормативного понятия «аффидевит».
В то же время, согласно процессуальному законодательству, в качестве доказательств допускаются письменные и вещественные доказательства, объяснения лиц, участвующих в деле, заключения экспертов, консультации специалистов, показания свидетелей, аудио- и видеозаписи, иные документы и материалы.
Каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.
Таким образом, аффидевит не исключен из возможных доказательств и, под ним понимаются письменные объяснения (показания) по существу спора, полученные у лица при невозможности (затруднительности) личной явки этого лица в суд, заверенные уполномоченным лицом.
Но понятие «не исключен» в качестве доказательств не может рассматриваться, как «исключительное», то есть неоспариваемая презумпция, или как доказательство, которое рассматривается как «исключение» из общих правил, применяемых ко всем иным доказательствам по той причине, что на него не распространяются нормы российского процессуального права.
В российском законодательстве, письменные показания, которые будут считаться достоверными в любом процессе, могут быть заверены нотариусом. Иные лица, заверившие (получившие) письменные показания, к примеру, адвокаты при участии в конкретном деле или оперативный работник при совершении мероприятий розыскного характера, не будут являться уполномоченными в иных правоотношениях.
Согласно статье 80 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, нотариус, свидетельствуя подлинность подписи, удостоверяет, что подпись на документе сделана определенным лицом, но не удостоверяет фактов, изложенных в документе.
Одновременно с этим, согласно статье 81 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате, нотариус может свидетельствовать подлинность перевода документа с иностранного языка на русский.
В итоге в судебной практике сложилась ситуация, когда аффидевит от иностранного лица, переведенный на русский язык и заверенный нотариусом, оценивался судами не только в качестве допустимого доказательства, но и установленного факта, так как заверялся нотариусом. Происходило понятийное слияние двух указанных выше норм и подмена видов доказательств.
Суды не придавали значения доводам о том, что аффидевит не подтверждал правдивость слов, а лица, давшие объяснения, не предупреждались о возможном привлечении к уголовной ответственности за возможные заведомо ложные показания.
Такой подход не основан на принципах равноправия сторон и законности принимаемых решений.
Практика начала меняться, когда все иностранное стало восприниматься критически, в том числе, с возможностью навредить национальному праву российских лиц.
В настоящее время можно уже найти множество решений, в которых суды отмечают, что аффидевит в отсутствие указанных в нем доказательств (договоров, иных соглашений, установленных иными судами фактов или неоспоримых событий) не может служить достаточным основанием для установления факта, о котором дается объяснение.
Кроме этого, как уточнил Верховный Суд Российской Федерации в своем определении от 27.08.2024 № 5-КГ24-85-К2, что стало соответствовать вышеприведенным нормам, если применяемое к аффидевиту законодательство предполагает только удостоверение подлинности подписи на документе конкретного лица, то такой документ подтверждать сведения о фактах не может.
Следует признать, что отношения к аффидевитам в иностранных государствах тоже различно. К примеру, в США аффидевит без возможности непосредственного допроса лица в суде может быть принят только в случаях, исключающих совершение такого допроса (смерть, реальная угроза жизни). В ином случае он будет оценен критически, так как лишает участников процесса права совершения перекрестного допроса; в Великобритании факт дачи показаний под присягой при написании аффидевита может подтвердить адвокат; в Австралии при подписании аффидевита присягу можно не давать. Все это противоречит российскому законодательству, поэтому не обеспечивает основной принцип законности, если такое доказательство без его дополнительной проверки будет положено в основу судебного решения.
В постановлении от 28.12.2022 № 59-П Конституционный Суд Российской Федерации указал: «принципы правовой определенности и поддержания доверия к закону и к действиям государства гарантируют гражданам, что решения принимаются уполномоченными государством органами на основе строгого исполнения законодательных предписаний, а также внимательной и ответственной оценки фактических обстоятельств, с которыми закон связывает возникновение, изменение, прекращение прав (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 14.01.2016 № 1-П). При этом по смыслу правовой позиции, выраженной Конституционным Судом Российской Федерации в постановлении от 22.06.2017 № 16-П, в правовом демократическом государстве, каковым является Российская Федерация, пренебрежение требованиями разумности и осмотрительности со стороны публично-правового образования в лице компетентных органов не должно влиять на имущественные и неимущественные права граждан».
Принцип законных ожиданий не может быть проигнорирован судами.
Следует также учитывать то, что как бы не соответствовал аффидевит нормам иностранного государства по форме, содержанию и иным формальным признакам, как самостоятельное доказательство в судах российской юрисдикции он должен рассматриваться исключительно с точки зрения соответствия национальному праву, а следовательно всем формальным требованиям, которые предъявляются к доказательствам в соответствующем процессе.
Похожие статьи
- Обычаи делового оборота
- Название договора не имеет приоритет перед его содержанием или снова о толковании
- АСТРЕНТ – судебная неустойка
Об авторе
Чекмарев Сергей Александрович
Руководитель центра Правовой Помощи
Юрист со стажем практической работы более 20 лет.
Автор многочисленных научных статей на тему юриспруденции